Юбилей

О праздновании 145-летия со дня основания одного города и выступлении плохой группы Мумий Тролль

Вот в чём во Владивостоке всегда была проблема, так это в погоде – постоянно, практически на любой праздник, юбилей, выпускной – то дождь, то туман и никакого солнца. Вот и второго июля, когда столица Приморья отмечала свой 145-летний юбилей, солнце даже не подумало выглянуть. Я проснулся в полседьмого утра и пошёл на остановку электрички, встречать родственников. Они мне сказали что приедут, но не сказали, когда конкретно. Встреча не состоялась, они не приехали; что ж, пойду завтра опять, может и повезёт. Сопровождаемый унылым туманом, я пошёл обратно домой. Так как делать всё равно было нечего, то я решил отправиться вечером на юбилей города, то бишь сходить на главную площадь.

Ко мне около трёх заехал друг, и к шести мы с ним уже были на Семёновской площади, где вовсю шёл дождь. Дождь до этого наблюдался примерно в полдень, и тогда я подумал: «Замечательная же погода для юбилея!», но после он закончился, и вот теперь снова решил полить. В центре было большое скопление молодёжи, правда, многие уходили прочь от площади, видимо, то ли собираясь идти домой, то ли просто обсохнуть (вскоре я промок насквозь, ибо зонта мы с другом не взяли). Забавно было идти по подземному переходу – такого количества народу там отродясь не было; всё было в какой-то белой дымке, которая образовалась оттого, что многие курили. Мы с другом вздохнули полной грудью, когда вышли оттуда.

Около телевизора (так с юмором называют большой экран на площади) нас нашли друзья в количестве четырёх человек, которые пребывали в столь жёстких климатических условиях уже в течение нескольких часов. Не знали, видимо, золотого правила подобных мероприятий: они всегда начинаются вечером, и как правило, с задержкой. А просто наблюдать, как на сцене люди настраивают аппаратуру, можно только имея либо большой запас терпения и хорошего настроения, либо имея большой запас спиртных напитков, которых, кстати, вблизи совсем не продавали.

Среди обычной молодёжи я заметил некоторое количество американских солдат. Среди них были и афроамериканцы, поэтому вокруг этих бравых парней в белой красивой форме, сразу стали виться девушки, даже фотографируясь с ними, словно как с обезьянками из цирка. Пьяные русские мужики узнали кривым глазом в них иностранцев, и решили их поприветствовать словами: «Фак Офф».

Ну что же, мы пошли прочь от площади, дабы перекусить. Ждать по такой погоде – дело тяжкое. Хорошенько заправившись едой и кое-чем покрепче, наша компания разделилась: одни пошли обратно на площадь, а другие продолжили заправляться.

На площади стало немного больше людей, и вскоре концертная программа началась. На сцене каким-то странным образом оказались двое ведущих, словно как в ночном клубе, и стали всех поздравлять с юбилеем под буржуйскую музыку «Happy birthday to you».

Как настроение? – спросили они нас.

«Такое же, как погода», мысленно ответил я.

Долго перечисляли всех спонсоров: «...Самая колбасная фирма, надеемся здесь такая же колбасная молодёжь», а потом заиграла музыка. Приехала какая-то группа из Хабаровска (и чего им вожжа в хвост попала?) и стала играть. Первая песня была какой-то поначалу абсолютно непонятной, к тому же мы искали в толпе одну девушку, и поэтому были более заняты поиском, нежели прослушиванием музыки, но всё же слух не пропьёшь, поэтому я узнал, что же пели: это была песня «Come together» группы The Beatles (1963 года). Причём вначале было не ясно, на каком языке поёт группа, ибо слышно было неважно. После они играли какой-то свой «джем», и ещё что-то (мне сказали, что Стинга), но нам было уже всё равно – девушку мы нашли, и можно было снова уходить «заправляться», ибо пришли мы сюда, ровно как и большинство молодёжи, слушать достославного «Мумий Тролля», а он обещался выступить только в полдесятого.

Уходили мы снова под рекламу: «Спонсор сегодняшнего вечера, пиво...».

Мы такое не пьём, – услышал я голос из толпы.

На сцене оказалась группа «Zabriskie Point» и именно под её «вопли» мы снова покинули площадь. Вернулись мы не просто вовремя, а в самый раз, потому что «Тролль» ещё петь не начинал, но уже готовился. Мы спускались по лестнице со стороны вокзала. Как раз возле этой лестницы была огромная лужа, на которую умные люди положили доску (нет, чтоб вытереть лужу), и по ней узкой колеёй продвигались люди. Стали толкаться, и меня отбросило от друзей. И тут ещё представитель органов в юбке встала на ту самую досточку, ограничив по ней передвижение до нуля. Что и послужило тому, что друзей я потерял.

Слово о милиции: она была. Вначале толпилась около белого дома, но после равномерно распределилась по площади, а ко времени выхода «Тролля» уже тесным кольцом была вдоль ограды к сцене.

Сцена. На ней была реклама, и ещё тот самый телевизор сцену также показывал, только плохо. Крупных планов на нём не передавали, так, фигуры только. Видно, разрешение у него было маленьким, 640 на 480. Сцена была с треугольной крышей, световая техника на ней также присутствовала, но не в таком количестве как на больших, профессиональных концертах, правда, большого количества здесь и не требовалось.

Я оказался чуть правее края толпы, ближе к сцене, но мне в любом случае было бы всё прекрасно видно, потому как подавляющее большинство толпы, находящейся на площади, было ниже меня. Среди толпы присутствовала практически одна молодёжь, большей частью компаниями, либо парами. Иногда покой толпы (если это выражение здесь уместно) тревожили отдельные передвигающиеся её единицы, но особо они никому не мешали.

Лагутенко сотоварищи вышли на сцену, и началось. Он был в белом костюме, но рассмотреть его всё равно не удалось – он был далеко, а телевизор его приемлемо не показал. Начал он с какой-то песни, видимо, новой (точно не скажу). И народ стал неистово кричать и «колбаситься», раскачиваясь под музыку. Кто-то подпевал слова.

Единственное, за что можно сказать спасибо погоде, так это за то, что дождя больше не было. Так, мелкая морось, и всё. Смотря вверх, я заметил интересную картину – буквально по бокам площади низко клубились тучи, но над самой площадью они как бы рассеялись. Я принял поначалу это всё за чистую воду, мол, действительно тучи рассеялись, но так как звёзд не заметил, то понял, что скорее всего, это был пар от толпы.

Народ снимал Лагутенку на мобильные телефоны и камеры; кто-то держал над собой светящиеся бирюльки, кто-то держал в руках просто пиво, а кто – подруг или друзей. Сидящие на плечах девушки (и парни тоже) были равномерно распределены по площади... На которой было огромное количество народу, видно, как и мы, все пришли смотреть только на «Муммий Тролля» и салют.

Спев несколько песен, Илья, наконец, выдал вещь 97-го года: «Проснулась ночью девушка...» (или утром проснулась???) Публика неистово забурлила, и все стали подпевать. Получилось замечательно. Лагутенко махал рукой над своей головой, мол, вы так же делайте, и мы делали. Заставлял нас он и петь самим, указывая на нас рукой. Пели. Правда, каюсь, я всех слов точно не знал, но, похоже, таким был не только я. По окончании этой песни публика зааплодировала и засвистела так, как больше не было (это так же, как на концерте «Квин»: у них песня есть одна, «Любовь моей жизни», так ей всегда аплодировали больше, чем даже знаменитой «Богемской рапсодии»). Причём в конце песни звук «Й-е-е-е» Илья пропел раза четыре, если не больше. Далее Лагутенко пел ещё композиции, такие, как «Морская капуста», «Инопланетный гость», и другие. В течение концерта он поздравлял город, говорил всем «Большое спасибо», рассказывал, как они двадцать лет назад хотели спеть песню «Морская капуста» на площади, перед большим количеством народу.

Во время выступления в моём секторе происшествий практически не было, так, пару раз кто-то пытался драться и один раз, словно раздался взрыв, и по толпе прокатилась взрывная волна – всех как бы отбросило, словно кто-то сильно толкнул сразу не одну сотню человек.

Ещё в первой половине концерта люди стали орать: «Владивосток, Владивосток», что значило: «А ну давай пой песню «Владивосток 2000»». Но я, как опытный знаток концертов, знал, что эту песню исполнят под конец. Так и случилось. Все очень восторженно дождались этой песни, хотя слов её, похоже, знал не каждый. Раскачивались, выбрасывали руки вверх, неистово орали и свистели. Концерты – великая штука!

После окончания исполнения, под успокаивающую музыку Илья представил всю группу, сказал какие-то слова о том, что группа идёт верным путём, про порядок что-то, а потом они удалились. И на сцену ведущие попросили выйти мэра города. Сперва опустили занавеску, на которой высветилась зелёным цветом какая-то надпись, потом эту занавеску немного отодвинули, чтобы было видно нашего крупного мэра.

Мэра приветствовали куда спокойней, нежели Лагутенко (и то не все). Он нас поздравил, причём в его устах поздравление звучало так, словно он поздравил одну только молодёжь, а остальных нет. Сказал, что город ещё молодой, всего 145 лет. Мне понравилось слово «патриотизм», которое он употребил в своей речи. А больше ничего интересного он не сказал, за исключением того, что: «Вас сегодня 50 тысяч, включая всех тех ребят, что сейчас стоят на дорогах от Некрасовской». Посчитал же! Впрочем, я оглянулся, и точно: матерь Божья, весь Океанский проспект был забит людьми. Такого, небось, со времён Советской власти в городе не было.

После мэр сказал, что поздравить город приехали 15 мэров дружественных нам городов Китая, России, Америки.

И перед тем, как вы увидите салют, который ещё никогда не видели, вас поздравит...

Поздравить нас вышел один из заместителей Лужкова. Он всех приветствовал, сказал, что за нами будущее.

Город перелистнул очередную страницу своей жизни. Следующей страницы...

«Не будет», подумал я. Но, оказывается, заместитель сказал следующее:

Следующие страницы листать вам.

Опосля обнаглевшие, и доставшие всех в конец ведущие, снова принялись перечислять спонсоров. Возле сцены что-то заискрилось и завертелось. Правда, быстро утихло. Возникла пауза (неужто это и весь салют?). А я смотрел на толпу, которая усиленно ожидала салюта. Я смотрел на памятник революционеру, который был словно за дымкой тумана, проносившегося мимо. И думал, что всё-таки подобные мероприятия, вещь хорошая.

А подтвердил мои мысли салют, который стал возноситься вверх из-за левого края площадки около сцены. Сперва выпрыгивали обычные зелёные и красные шарики, но потом началась феерия. Светящиеся искры разбрызгивались разноцветными узорами, двигаясь то по обычным траекториям, то хаотично. А потом салют стали производить совсем с другой стороны – со стороны моря. И все повернулись. Салют наблюдал и мэр, который сошёл со сцены и смотрел наверх, скрестив на груди руки, словно хозяин этого города.

Но потом стало совсем интересно – словно над головой сверкало и взрывалось чудо; шарики образовывали своеобразный одуванчик в небе, иногда даже казалось, что салют спускается всё ниже и ниже, что неизменно вызывало приступы восторга у толпы, которая начинала кричать. Люди снимали салют, и смотрели на него (правда, всё-таки не все). Продолжался он минут... несколько. На сцене зелёным лазером рисовали карту России, Приморского края, количество лет городу, года его жизни (1860-2005), чью-то роспись. В течение салюта звучали песни о Владивостоке. Какая-то старая, потом песня Пугачёвой, затем затронули политику – прозвучали сразу две песни: «Нам здесь жить» (предвыборная кампания губернатора Дарькина) и «Приморью – достойную жизнь» (слоган нынешнего мэра).

Салют окончился. Пора было уходить. В толпе, словно сам собой, образовался коридор, по которому и можно было продвигаться. Только что-то мешало. Мешало неимоверно. Оказалось, гениально – наши родимые владивостокцы (не хочу сквернословить) забросали мусором всю площадь – банки и бутылки от пива, пакетики от сухариков и прочая дребедень теперь мирно украшала асфальт главной площади города-юбиляра.

Я добрался до памятников, на которых теперь толпились люди (а до этого к монументам не пускали, их даже огородили и через каждые три метра стояли люди правоохранительных органов). Стал искать своих друзей, но потом понял, что в такой толпе кого-то найти... занятие, обречённое на маловероятный успех. Посему я пошёл, как и многие остальные, на Семёновскую площадь, надеясь приехать домой хотя бы к полпервому. На Семёновской площади народу было много. И все ждали автобусов, и даже оккупировали их. Но у меня сегодня, видимо, был счастливый день – автобус с номером 41ч решил поехать совсем не туда, где его ждала толпа, а как раз ко мне. Я и оказался рядом с задней дверью, поэтому мне и удалось в него забраться. Впрочем, места мне всё равно не досталось, но я устроился на спинке сиденья, потому что стоять в таком автобусе – увольте. Ко мне прижали девушку, которая не сообразила, что я на чём-то сижу, и поэтому спросила, не упаду ли я вместе с ней. Она оказалась как бы сидящей на моей левой ноге, и так мы проехали несколько остановок.

В автобусе было весело. Какой-то мужик заорал по телефону: «Значит, едем до Угольной?!!», хотя этот маршрут отродясь до Угольной не ходил. Сидящая на мне девушка сразу спросила: «Разве этот автобус идёт до Угольной?». А ещё женщина с ребёнком хотела выйти на проспекте столетия, но водитель заднюю дверь не открыл (через неё уже кто-то вышел не заплатив), и сделал он это только на следующей остановке, несмотря на истошные вопли пассажиров, разумеется, находящихся под хмельком. Женщина с ребёнком вышла, и в отместку, также не заплатила. Водитель рассердился и сказал в микрофон: «Заднюю дверь больше не открываю. Протискивайтесь к передней и платите».

Доехали мы довольно быстро – дорога заняла около получаса, и через ещё минут двадцать я был дома. Всё болело, но чувствовалось – отдохнул я на славу. Жаль, только, вставать завтра рано, – в шесть часов.

3 июля 2005 г.


Оценка материала:

 
Текущая оценка 3 из 5
Всего проголосовавших: 1

Число просмотров: 4

Имя *

Цифровой ящик

Комментарии *

Top.Mail.Ru