Римские каникулы.

Проезжая по местному Выхино, первое, чему удивляешься, это огромному количеству малолитражек, припаркованных вдоль дороги. Их количество поражало и удивляло, ведь у нас машина зачастую не средство передвижения, а способ показать себя обществу. Здесь же, видимо, цена на бензин заставляет людей думать несколько более рационально.

Итак, мы въезжали в Рим, встретивший нас сначала дождём, а потом и снегом. Приземистые дома мелькали тут и там с неизменными ставнями вместо жалюзи; мандарины росли тут и там, а между ними компактно стояли заправки. На улице — ни души: у итальянцев особый распорядок дня, поэтому вечером, после восьми часов, город словно вымирает — закрываются окна, магазины; пустеют дороги.

Вдоль по римской кольцевой мчался наш автобус, спеша доставить пассажиров к месту назначения.

Отель поразил нас декором и неприятно удивил отсутствием зубной пасты и дубликатов ключей. Приветливо распахнулся бесшумный лифт с лицом какого-то итальянца по правую сторону. Первых двух этажей не было. Вместо них на кнопках значились H и R.

Снаружи лил дождь. Мы сидели на веранде и пили вино, что было заботливо поставлено на столы. Однако кормили неважно — это мы выяснили ещё в самолёте, когда подали холодную курицу, недоваренную картошку и ужасный чай. Однако соки, надо сказать, были отменными.

Так вот, ужин. Еды катастрофически не хватало, причём из неё была только яичница с беконом, красная рыба; ветчину порой тоже было проблематично достать, а вот на минералочку люди не поскупились.

Официанты мило улыбались, плохо знали английский и долго приносили чай и кофе. Чай был в превосходных нанопакетиках. После ужина все разбрелись кто куда. На нашем пути встретился парк, но гулять в нём было холодно и мокро (Ванюша, как терминатор, наступил в воду выше щиколотки) и мы ушли.

Вышли к зданию музея; близ него оказался памятник некоему Ивану Вазову. Сбоку постамента было что-то написано на непонятном русском языке. Впоследствии оказалось (Петя подсказал), что И. Вазов болгарский поэт. Поднявшись в высь по ступенькам ко входу и зайдя за колонны, мы обнаружили там… бомжа.

Он спал, укрывшись полностью одеялом, и поначалу даже наши крики не смогли его разбудить. Походив около колонн, мы направились к другому зданию, опять же, через лестницу, опять же, здание было с колоннами. Ну, думаю, и там бомжа встретим, не иначе. И точно — почти такой же бомж под одеялом расположился около входа.

Фанат стал на фоне него позировать, довольно улыбаясь и подняв палец вверх. Мне же хотелось сфотографировать зонт над бомжом, но не вышло — тот проснулся.

В общем, можно сделать вывод, что и в Риме зверствует капитализм и есть бомжи, но они — люди культурные — спят возле музеев, а не в переходах, как у нас.

Так как был дождь, то решили вернуться в отель. Шли через буржуйский район, полный красивыми домами, оградами и пальмами. Вечером планировали выпить… Послали тех, кто купил ром за кока-колой, но так их и не дождались, поэтому в номере слушали Ивана Панфилова, но без выпивки. Это всё напоминало знаменитую фотографию с тремя айтишниками-ботанами, и даже Лёша сказал: «А вы знаете, что минимальный объём выполняемой программы в Линкусе равен 52-м байтам?»

На следующий день поехали на экскурсию. В холле, разобрав наушники и поместившись в автобусе, стали слушать как на семи холмах, попутно убивая друг друга, возводился вечный город Рим, душа которого, почему то, находится в еврейском квартале. Шёл дождь. Мы спускались к Колизею, выслушивая истории о том, что на каждом метре земли строились и разрушались дворцы и постройки и в глубине лежит история античности и средних веков — чем выше, тем позже.

Колизей, возникший пред глазами массивной серой глыбой, вводил в транс жителей начала тысячелетия, ведь он вмещал 80 тысяч зрителей. Когда в Италии в 60-х строили стадион, то было решено сделать его вмещающим хотя бы столько человек, сколько вмещал Колизей. Прогресс нации, как говорится, налицо.

Помахав нам серыми глыбами, и не услышав в ответ должного почтения, Колизей наслал на нас снег, огромными липкими хлопьями заваливший всё вокруг и создавший слякоть под ногами. Снег прилипал к одежде, оседал на деревьях и машинах, создавал тяжесть на зонтиках, отряхивая которые, люди неизменно ощущали облегчение.

Гид рассказывал нам о жутко талантливых правителях-архитекторах, в здании одного из которых, прямо на вершине купола, было отверстие, в которое падал снег, и снег этот, словно лучи света, струился вниз, создавая некое волшебство. Пройдя мимо могилы Рафаэля, заботливо прикупившего себе место в местной кремлёвской стене, мы отправились к фонтану, по пути оценив масштабы затопления Рима, о чём приветливо вещала табличка, показывая отметку уровня воды в 3–4 человеческих роста.

В фонтане никто не купался, и действительно, вода была слегка прохладной на ощупь. Около него суетились люди: кто-то просто наслаждался красотами архитектуры; кто-то бросал правой рукой через левое плечо монетки, загадывая желание… А сверху на всё это безобразие падал снег. Начиналась сиеста — и мы поспешили в близлежащий ирландский паб. В нём показывали регби, хоккей и футбол одновременно. Официант был один, и явно не справлялся с обслуживанием очереди, этот милый итальяшка.

Впрочем, нет, вру, был там и ещё один ирландец — помощник.

Заказав пива, вдруг явно ощутили, что вокруг одни иностранцы, а значит можно фривольно выражаться — всё равно никто ничего не поймёт. Этот факт отметил, разумеется, Денчик.

Сперва в пабе посетителей было немного, но ровно на три часа он вдруг заполнился почти полностью. А вот и нам, наконец, принесли пива и начос с сыром. Выпили. Впоследствии и поели.

А за окном продолжал липкими шмотьями падать снег, это белое чудо, которое столь редко посещает сии края (впрочем, говорят, одной зимой, ещё в Средние века, было так холодно, что всё Средиземное море покрылось льдом и по нему можно было ходить как по суше, пешком).

С начосом прилагалась сметана. Я её брал к своей картошке, чему Ваня был сказочно не рад. Когда официант принимал заказ на вторые начос, то хотел сметану и прочие соусы унести, но Иван стал сопротивляться

— I’ll bring to you a new ones — пытался вразумить Ваню официант, но получил в ответ полностью объясняющую фразу об Иване:

— He is damn greedy, — и всё засмеялись.

За соседним столом фотографировались две англоязычные женщины, и ругаться по-аглицки вроде как нельзя было, но никого это не останавливало. Зато можно было свободно делать это по-русски.

Уровнем выше обедала местная молодёжь, и, собственно, никаких особых отличий от нашей молодёжи я не заметил — европейцы как европейцы, хоть и не голубоглазые, но уж точно не цыгане.

Так как после паба надо было добираться до отеля, а автобус экскурсионный мы успешно пропустили, надо было подумать, как это сделать. И было два варианта: либо прямо к пабу такси, либо трамвай номер 13 (или 19, неразборчиво помню). Выбрали второе, хоть до трамвая надо было порядочно идти пешком.

Выпив напоследок, Ванюша, сказав что в Москве он за раз больше 4 тысяч тратит (а наш общий счёт был 103 евро), заплатил за всех, и мы вышли из паба. Точнее, собрались у его выхода, где курила приятная голубоглазая женщина. Собственно, тут и произошёл один из самых забавных моментов во всей нашей поездке.

Вышел Ваня и достал свою растаманскую шапочку. Пожаловался, что промок и стал эту шапку выжимать. Из неё полилось столько воды, что глаза у стоявшей с нами вышеупомянутой женщины, мягко говоря, расширились от удивления. И, словно добивая всех присутствующих вокруг, Ваня, выжав шапку, надел её под общий дружных смех.

— He is absolutely crazy, — объяснили мы рассмеявшейся вместе с нами туристке. А дальше мы пошли к остановке трамвая. На улице стояла слякоть, поэтому быстро намокали ноги и можно было простудиться, заболеть и умереть. Мы шли, перепрыгивая лужи; мимо нас по дороге, возмущая всё вокруг, пронеслась местная неотложка — видимо, кого-то слишком удивил внезапно выпавший снег. Итак, мы шли к трамваю, обходя местных аборигенов, иногда выходя на проезжую часть. Вёл нас Лёша и у него каждые пять минут спрашивали, долго ли ещё идти.

И вот, наконец, мы увидели трамвайную остановку, правда, не нашего маршрута. А где же наш? Мы сделали круг вокруг и нашли его. После окружили автоматы по продаже билетов. Один из них честно продал нам штуки три, а потом сломался. Не беда, докупили во втором. Стали ждать трамвай, ведь Аннушка уже пролила масло… Ждали, ждали, но вид уходящих с остановки людей заставил нас насторожиться. Итальянцы подходили к будочке диспетчера, что-то лопотали на местном и уходили. Решили спросить и мы, хотя итальянцы по-английски говорят не очень.

— Friend, — начал Ваня…

Видимо, Аннушкино масло засыпал римский снег — стоявший напротив нас трамвай так и не двинулся с места. Движение отменили, и дружный мат руссо-туристо окатил окрестности.

Далее команда туристов разделилась: Ваня с Лёшей пошли в метро, остальные стали искать такси. Вокруг тем временем творился беспредел: машины на летней резине медленно входили в повороты, возникли пробки, а такси, помимо того, что на них становились целые очереди, просто отказывались брать пассажиров.

Мы ждали такси то в одном, то в другом месте, пока, близ одной кафешки, Саня не поймал бесплатный wi-fi и не скачал карту Рима. Оказалось, что идти нам до своего отеля совсем недалеко, и мы пошли, хотя до этого почти совсем потеряли надежду цивилизованно доехать до отеля. Ну, или хотя бы вообще доехать. Дойдя до парка, который уже порядочно занесло снегом, мы увидели, что с горок катались дети и возрадовались: до отеля рукой подать. Быть может, нам помогали в этом Гоголь и Пушкин — их памятники как раз располагались в парке. И вот, пройдя вверх по дороге мимо трамвайных рельс, мы оказались на месте. Быстрей, быстрей снять с себя мокрую одежду, высушить обувь, принять ванну…

Но как назло, горячая вода была холодной, а вы говорите совдеп, совдеп. Опосля ещё и кондиционеры в номерах выключили, т. к. видимо все стали их ставить на 30 градусов. А с ними выключились и батареи, на которых стояла мокрая и требующая тепла обувь. Пришлось старым дедовским способом запихивать в неё бумагу. Мы так уничтожили весь запас бумажных салфеток и туалетной бумаги в номере.

Вот так Европа оказалась не готова к снегу. Что, конечно, никак не оправдывает наши коммунальные службы на дорогах. После, пришлось спуститься в фойе и выпить чаю за 5 евро (правда, к нему любезно добавили баночку мёда). В холле отеля никого не было… Негр-бармен возился в своём углу, на ресепшене одиноко стояла фигура человека и всё. Чуть позже появились и первые люди. Тут мы и узнали, что автобус не пришёл и почти все, как и мы, добирались пешком (а те счастливчики, что поймали такси, ехали 4 часа).

Впереди была вечеринка (правда, действо по объективным причинам задерживалось, и толпа из ста пятидесяти человек тусовалась в холле, фотографировалась и боялась майки Денчика «Галактеко опасносте»). Но вот спустились в актовый зал. Там, по партийно-кастовым спискам (впрочем, порой созданным в абсолютно случайном порядке) стали рассаживаться за столики.

Вечер вели наши коллеги в стиле Капитана Очевидность, и еда нынче была тоже не очень. Поэтому люди либо танцевали, либо пили. Иногда вдрабадан (впрочем, официальные фотографы этого не засняли, а ведь было что запечатлеть: тут вам и удивительные «валяния» на полу некоторых видных мужчин, и фотосессии на столах, и пьяные посиделки на коленях и других частях тела…) Коллеги, прихватив водку, расходились и продолжали пить в нумерах. А Ваня, по давно заведённой традиции, четыре часа доказывал Лёше прелесть функционального программирования, хотя тот должен был (опять же, по традиции) танцевать с Александром.

Остальные подробности этой вечеринки утрачены в силу неясности мыслей её участников, но, уверяю, вспомнить там есть о чём, ведь в тёмных кулуарах номеров отеля после таких мероприятий происходят удивительные вещи; можно даже сказать, настаёт время удивительных историй, очаровательных романов и подлых интрижек, а так же банальных глупых выходок на пьяную голову. Скажем, гости из Узбекистана решили опробовать местный бассейн и купались прямо под падающим снегом.

На следующий день все хотели лишь одного — чтобы не было никаких экскурсий. Вообще. Однако нам сказали, что они будут, и что пропустить их нельзя. Пришлось спускаться, завтракать на разбитую голову и ехать. Экскурсии эти, справедливости ради надо сказать, перенесли на попозже, но… Вот показывают тебе изумительной красоты соборы, и ты смотришь на всю эту красоту с отсутствующим лицом, с бадуна и тебе все эти красоты… ну как бы не так впечатляют, как должны были бы.

Надо, впрочем, сказать, было действительно красиво — фрески, скульптуры, росписи — всё на уровне. Вот смотришь, и думаешь — именно так надо строителям нынешним ремонт делать. А потолки из золота, а? Красота неописуемая, разве сравнится с нынешней? И никого не смущает тот факт, что золото это привезено из Южной Америки и в прямом смысле слова обагрено кровью многих индейцев.

Огромные соборы, настоящие шедевры, чего одна Дева Мария стоит с сыном на руках. А портреты всех пап римских? Говорят, по преданию их должно быть всего 112 штук, после чего Вечный Город будет уничтожен. «Исчез Ерлашаим, пропал, будто никогда и не существовал вовсе…» Сейчас же по счёту 111-й папа. Страшно? Впрочем, нам чего бояться — у нас Сибирь есть, если что — все туда поместимся.

Кстати, скульптуру одного из пап, застывшего в молитве, мы видели чуть ранее. Папство вообще отдельная тема для разговора: есть сведения, что один из них был атеистом. Существовала также папесса (женщина то бишь), после чего был введён специальный обряд при посвящении — нужно было сесть на стул с дыркой, дабы подтвердить своё мужское естество. Кстати, папа далеко не всегда был один. Порой одновременно существовало сразу двое пап (второго противники называли «антипапой»), а то и трое.

А в Средние века в Рим часто наведывались Германские императоры, дабы папа признал их власть, и наведывались они не просто так, а с войском. И попутные города могли брать чуть что. Так что нынешние выборы это так, мелочь. Но вернёмся к экскурсии. Автобус проезжал под присыпанными снегом деревьями и ветви били по лобовому стеклу. Экскурсовод рассказывала нам о Мастрояни и о том, что сердце города находится почему-то в еврейском квартале. А ещё Рим с тобой на «ты», а не на «вы», как Милан.

В соборе святого Павла впечатлили огромные буквы наверху, было что-то написано по-латыни. Кстати, на этих буквах, если бы они были нарисованы горизонтально, вполне могли бы разъехаться два грузовика, настолько они были огромны. А вот снаружи, на площади, была очередь, рождественская ёлка, куча туристов, швейцарские солдаты и слякоть. А папы в окошке как раз не было.

Закончились, наконец, все экскурсии и мы пошли в ближайшую забегаловку есть пиццу. Кстати, найти настоящую пиццу в Риме оказалось непросто, говорят, есть тут одно место на весь город и кто-то из наших до него вроде как добрался… Поев пиццы, все разошлись покупать сувениры. Кстати, о сувенирах. Лучшая лавка с различными безделушками была китайской. Китайцы — пацаны вообще ребята, молодцы, отдавали магнитики за один евро, майки за пять, приводя наших туристов в неописуемый восторг (потому как во всех остальных местах цены были намного выше, а выбор куда хуже). Да и вообще, как показывает практика, всё равно все эти магниты по всему миру продающиеся делаются в Китае, поэтому вполне разумно у китайцев их и покупать и дешевле, и приятнее, и торговаться, опять же, можно.

На следующий день мы улетали из Вечного Города. Он встретил нас снегом, архитектурным великолепием и не всегда хорошей, чего уж таить, кухней. Но ведь не этим славился Рим, этот единственный по-настоящему великий город, которому Нью-Йорк, честно говоря, и в подмётки не годится, ведь он ни разу не защищался от врагов, не подвергался разгрому и опустению… Впрочем, Рим пустовал совсем недолго — варвары выгнали римлян из города всего на сорок дней — пожалуй, это был единственный момент, когда в Вечном Городе не было ни души.