В будущем люди научились предсказывать точно многие вещи: природные катаклизмы, исходы выборов и прочее. Одним из главнейших открытий стало обнаружение так называемого «поля жизни» каждого человека, тем самым полностью признавался факт, что всё в мире предопределено.

В это «поле жизни» записывалась вся информация о жизни человека, вплоть до мельчайших подробностей. Так полагали учёные, хотя расшифровать полностью поле жизни хотя бы одного человека им ещё не удалось.

Но главное, чего добилась наука — это было установление точной даты смерти, вплоть до минут.

Теперь в метриках, кроме даты рождения, писали и дату смерти. Каждый homo sapiens, едва только осознавший себя как личность, уже знал, сколько ему оставалось жить на белом свете.

Люди теперь умирали по расписанию, не было ещё случаев, когда человек умирал не вовремя, ведь в «поле жизни» записывалась информация не только о тех людях, которым суждено было погибнуть от естественных причин, но и о тех, кто был вынужден умереть от насилия, несчастных случаев и т. д.

Нам это может показаться диким, но в этом были и свои плюсы — человек загодя покупал место на кладбище, успевал исповедаться в церкви, попрощаться со всеми друзьями и родственниками, проанализировать свою жизнь…

Но были и те, кто не хотел мириться с неизбежным. Такие люди перед смертью резко меняли образ жизни, уезжали из родных мест, но и это их не спасало, все они неизбежно умирали.

Лишь учёные могли радоваться такому исходу дел, и делали предсмертные наблюдения своих же летальных исходов.

Теперь и в судах всё было иначе: никто не тянул дел, потому что знали, что будет, если будешь слишком долго судиться.

В больницах пациентам было гораздо легче: они уже заранее знали — выпишут их, или они прямым ходом поедут в морг. Ну и врачи, соответственно, могли работать, не прикладывая особых усилий по отношению к тем пациентам, которые должны были умереть по графику в ближайшее время.

Иногда люди забывали о том, когда же они должны умереть, и вспоминали об этом в самый неподходящий момент. Собственно, 40% смертей из-за этого и происходили. Скажем, в США, некто Стив Ричардс, глава концерна «Траст Оксиджен» вспомнил о том, что должен умереть на следующей неделе в тот момент, когда его компания была на пике производства, и его состояние было огромным. Стив так обиделся на свою жизнь, что последние дни, вместо того, чтобы просто покуражиться, стал шляться по улицам, бродить по ночам. В день своей смерти он бродил по городу весь день, и даже не смотрел по сторонам, не был бдителен, поэтому он и зацепился за бордюр. Падение повлекло за собой удар головы об асфальт и немедленную смерть. 

Другой случай, произошедший в Германии: Отто Миллер сидел на кухне и пил чай, потом вспомнил, что послезавтра ему помирать. Он сходил в пивную, и хорошенько там заправлялся вплоть до дня смерти.

В тот день он пошёл к себе домой, поставил чайник, сел за стол, и стал смотреть на часы. Время его смерти было 17:45, и ему было очень интересно — от чего же он умрёт?

Стрелки приближались к заветной цифре, и… Впрочем, этой цифры Отто уже не увидел, потому как взорвался баллон с газом, стоявший у него на кухне.

Много было ещё подобных случаев, но о них мы расскажем как-нибудь в другой раз. А сейчас пора перенестись в Австралию, в Мельбурн, где происходит праздник кенгуру. И хотя все в этом городе праздновали, был человек, которому всё это веселье было безразлично.

Он никогда никому не говорил о дате своей смерти, и поэтому все думали, что он проживёт долго, но это было не так. Человек этот был ещё тем кадром, по нём сохло огромное количество женщин, потому как унаследовал он это замечательное свойство от своего деда, который был очень известным ловеласом.

И вот, в разгар его очень бурной и весёлой жизни, приходится умирать. Что поделать, но день смерти был как раз следующим после праздника кенгуру (этот праздник стали отмечать ещё двести лет назад, после того, как удачно удалось восстановить все популяции данного вида животных).

На следующий день этого человека не стало. Каждая его подружка одела чёрное, все они собрались возле церкви святого Варфоломея, обеспечив тем самым самое массовое посещение оной. Даже для Мельбурна, население которого было теперь не меньше десяти миллионов человек, это было редкостью — столько человек в одном месте. Такого даже на свадьбах знаменитостей не бывало.

И вот вся эта толпа «чёрных» женщин думает: «А о ком думал их любимый перед смертью?» Наивные создания! Перед смертью этот человек думал только о себе, о себе любимом. Представлял ли он образ кого-нибудь непосредственно перед смертью? Видел ли всю свою жизнь? Нет, ничего подобного, лишь темнота окружала отходящего в иной мир.

Это всё к тому, что сам процесс смерти не такой драматичный для индивидуума, в отличие от тех, кто остался жив.

Но ведь не за этим мы перенеслись через столько тысяч километров, чтобы наблюдать за такой невесёлой похоронной процессией. Нас интересует совсем другое, а именно отбытие одного молодого человека на учёбу. Звали этого молодого человека Мэл. И он отправлялся в центральную часть Австралии к старому Друиду (его так называли не только из-за того, что он увлекался всякими аборигенскими верованиями и чёрной магией, но просто потому, что его настоящего имени никто не знал). Этот Друид был, похоже, единственным человеком, который не подчинялся законам, так как даже свою дату смерти благополучно пережил по неизвестным причинам лет двадцать назад. Он жил в своём доме, который находился в небольшом оазисе посреди Большой Австралийской Пустыни. Там он разводил животных и совершал различные обряды, к нему даже иногда приходили аборигены за советами, хоть жил он страшно далеко (не думайте, что раз наступило будущее, то и у аборигенов появились собственные летающие машины. Их вообще не изобрели, да и социальное положение людей осталось почти таким же. В будущем лишь больше стали заботиться об окружающей среде, поэтому машины, самолёты стали работать, используя сжатый воздух. Ну и, разумеется, люди уничтожили ядерные станции и ядерное оружие, на это были особые причины, спросите об этом у жителей бывшего Нью-Йорка, на который запустили ядерную боеголовку, и от которого осталось лишь пустое место — своеобразный памятник).

Так вот, Мэла отправлял к Друиду папаша, которому казалось, что его отпрыску уже ничего не поможет. Сынок работать не хотел даже под пытками; учиться тоже, хотя не был туп; из спорта предпочитал только мотоциклы. Он предпочитал их настолько, что даже с вечеринок умудрялся приезжать домой на мотоцикле — в дупель пьяным, причём приезжал, обязательно ударившись о ворота гаража. Получается, для него мотоцикл был чем-то вроде коня; как известно, кони могут сами привезти хозяина домой. Мэла же всегда привозил мотоцикл, не совсем сам конечно, но Мэл всегда клал голову на руль и двигал им в пьяном бреду — было чудом, что он ещё ни разу не попал в аварию.

Папаша сам собирал багаж, потому как Мэл ничего хорошего с собой бы не взял.

— Слушай, не вздумай вести себя с ним грубо, а то он темя превратит в комара и прихлопнет, и я на него в суд за это не подам.

— Не пугай, всё равно не страшно.

— Нет, ты слушай. Ехать тебе придётся далеко, не натвори что-нибудь по дороге.

— Да уж постараюсь.

— И самое главное, никогда не предлагай Друиду конфет.

— А почему?

— Я не знаю почему, но это самое главное.

Мэл усмехнулся про себя, но в последствии изменил своё мнение о Друиде. Это случилось ещё в такси, на котором Мэл решил доехать до железнодорожной станции.

— Куда едем?

— До рэйлвея.

— Решил попутешествовать?

— Мне, вообще то, до самой пустыни ехать.

— Далековато. А что ты там забыл?

— Я ничего там не забыл, меня папаша к Друиду послал, чтобы тот мозги вправил.

— Даже так? Ну Друид с этим делом точно справится.

— А вы его знаете?

— Лично видеть с ним не доводилось, но слышал про него много. Говорят, что он смерть обманул и обманывает её по сей день.

— Да уж. Видно, туго мне придётся.

— Возможно, но ты главное никогда не предлагай ему сладкого.

Мэл опешил.

— Неужели это так важно?

— Уж поверь, не знаю почему, но этого лучше ни в коем случае делать нельзя.

На станции Мэл купил билет на одноколейную дорогу (теперь были популярны именно такие — бесшумные, быстрые и удобные), подождал немного и сел на своё место в вагоне. Ехать ему предстояло пару часов, так как путь был неблизким. Он положил свою сумку наверх (Мэлу удалось надурить папашу и взять не ту сумку, т. е. сумка была по внешнему виду такой же, только её содержимое было совсем другим) и откинулся на спинку сиденья. Он задремал на полчаса, проснулся он оттого, что двое подростков, приблизительно того же возраста, что был и сам Мэл, слишком громко разговаривали.

— Слушай, а ты пригласи её к себе.

— Ну да, я об этом думал.

— И что придумал?

— У меня как раз есть очень грустный фильм, пусть она поплачет у меня на груди.

Тут Мэл решить вставить пару своих словечек:

— Эй, кореш, лучше ты сам поплачь у неё на груди, так будет круче.

Все трое расхохотались.

— Ты откуда? 

— Из Мельбурна.

— А мы из Сиднея. Куда едешь?

— В пустыню.

— Так тебе ещё всего полтора часа здесь париться, а вот нам вообще до Большого Барьерного Рифа ехать. Убеждали мы своих родителей взять билет на самолёт, так нет — сказали что по земле лучше, жмоты несчастные.

— Бывает, — сказал Мэл, а сам подумал о том, чтобы дать им денег на самолёт, и чтобы они от него отвязались.

— А ты к кому в пустыню? К родне или на курорт?

— Да так, еду к одному человеку, — Мэлу уже и не хотелось лишний раз упоминать имя Друида, или слышать о том, что ему нельзя давать конфеты.

— А нас отправили к родне на все каникулы, вот изверги!

«Ага, знали бы они, куда меня отправляют и насколько, так им их поездка раем бы показалась», — думал Мэл. Однако, вскоре он заснул опять и проснулся уже на своей остановке. Там ему пришлось ещё немного подождать аэроплана, который должен был пролетать как раз над нужным ему оазисом, аэродрома там, разумеется, не было, поэтому Мэлу необходимо будет прыгать с парашюта (грёбаное будущее! Никаких тебе воздушных мотоциклов).

В воздухе Мэлу было немного дискомфортно он с детства не мог терпеть полёты, и эта неприязнь преследовала его и по сей день. Сейчас у него немного кружилась голова, и хотя ему было страшно, инструктор вытолкнул его из самолёта.

Внизу был оазис. Мэл стал разбираться со старым добрым парашютом, но тот не раскрывался. Приближалась земля…

Это может показаться странным, но по какой-то закономерности или злому року, этот декабрьский выпуск тоже остался незаконченным, как и в 2002 году. Ниже следует небольшое продолжение, которое так и не появилось в последующих выпусках.

Старый Друид был уверен, что его новый юный подопечный ни в жизнь не разберётся с устройством парашюта, поэтому специально подготовил для него мягкую посадку.

Мэл влетел во что-то мягкое и остался жив. У него ещё кружилась голова от падения, но он уже встал на ноги и осмотрелся. На него смеясь смотрел Друид.

— Ну что, приехал? — спросил Друид.

— Да, — отвечал Мэл. Больше он сказать ничего не мог.

— Пойдём в дом, — пригласил Друид.

Друид оказался белым мужчиной лет так сорока. Белым его уже можно было не называть, так как долгие года, проведённые в пустыне, сделали его тело смуглым. Друид был довольно высоким, черноволосым с большими карими глазами. Эти глаза внимательно всё изучали, но в них всегда горел какой-то добрый огонёк, поэтому Друида никогда не принимали за злого шамана. Его немного горбатый нос делал его немного смешным в профиль, но так его ещё надо было постараться увидеть, так как Друид постоянно находился в движении.

Мэл сразу проникся уважением к Друиду, когда тот, приведя его в дом, сказал:

— Ну вот, здесь ты и будешь жить. Это, конечно, не пятизвёздочный отель, но я сам делал жилище, поэтому мне есть чем гордиться.

Мэл обвёл взглядом постройку и присвистнул — это была не какая-то хибарка, а добротный дом, хоть и без следов городской цивилизации.

— А мне тут понравилось, всё равно город уже надоел.

— Да, думаю, тебе здесь понравится. А сейчас посмотрим твои вещи, — сказал Друид и только тут Мэл заметил, что сумки нет в руках — её уже держал Друид и с интересом открывал молнию.

— Ну-ка, просмотрим, что ты привёз с собой.

Увы, ничем Мэл Друида не порадовал. В сумке, кроме сигарет, бутылочки пива и порножурналов, ничего не оказалось.

— Ну вот, я-то думал, что ты хоть пару книжек интересных привезёшь, а ты оказался как обычный сопливый подросток.

Мэл решил промолчать, только теперь до него дошло, насколько глупо он поступил.

— Теперь постарайся запомнить несколько правил: первое — никаких сигарет; второе — никакой выпивки; (в течении этой речи Друид бросал содержимое сумки Мэла в печь) третье — никакого блуда, — сказал напоследок Друид и закинул напоследок в печь все журналы.

— Как так? — спросил возмущённо Мэл, — Я тут нахожусь за тысячи километров от города, и вы мне говорите никакого… Или тут неподалёку деревня с девушками?

— Размечтался. Нет здесь никакой деревни, ближайшая находится очень далеко, километрах в пятистах. Транспорта никакого нет. А насчёт девок вот что тебе скажу: ты научишься контролировать свои желания и ощущения, этому я тебя научу, это точно. Запомни, человек обладает достаточной силой воли, чтобы заставить себя что-то делать, либо не делать. При желании ты сможешь всю оставшуюся жизнь обходиться без женского пола, без телевизора, без сладкого и много ещё без чего. Нужно лишь желание, сила воли и усердие. Всему этому ты научишься здесь.

«Невесёлое будущее», — подумал Мэл.

— И ещё, — добавил Друид, — Любое непослушание наказывается. Уж чего-чего, а способов наказать человека существует превеликое множество… И большинство из этих способов я знаю.

Опять же, дописывать этот рассказ у меня нет никакого желания. Впрочем, посмотрим.