Когда ты не спишь целую ночь, на утро в голове вертится удивление — как так, не спать целую ночь? День проходит практически так же, как и любой обычный день, но вечером хочется спать сильнее.

Во время второй ночи кровать стала какой-то слишком горячей; неудобной донельзя. Спать хочется ещё больше, начинаешь пытаться не двигаться вообще, но это не помогает. Как назло, ворочаешься, но никак не засыпаешь.

День проходит с небольшой головной болью и надеждой на то, что на третью ночь удастся поспать. Но ничего подобного не происходит. Ночь не кажется убаюкивающей. Приходится лежать, и выдумывать себе сны. Или сочинять про себя всякую ерунду.

— Интересно, могу ли я убить кого-нибудь? Интересно, любит ли она меня? Интересно...

Порой все эти вопросы начинают раздражать больше, чем сама бессонница, но от них никуда не уйти. Накапливается злость, которая с утра хлынет на всех окружающих, которые не поймут, что ты уже третью ночь не сомкнул глаз.

На четвёртую ночь решил взять себя в руки. Перед сном принял как следует ванну, сделал физические упражнения — не помогло. Сон не шёл, как бы я его ни звал. Встал. Включил свет. Включил компьютер, включил музыку, потом фильм, надеясь под него заснуть. Не заснул. Фильм оказался на редкость неинтересным.

Утром в ванной проглотил пасту, от злости сломал зубную щётку. Целый мир стал мне ненавистен за считанные четыре дня. Люди стали раздражать, солнце слепить, звуки глушить. Хотел убить всех на работе, а прежде всего, начальника.

Вечером пятого дня сходил в аптеку за снотворным. Дали мне одно — шипучее. Противная такая гадость, пил с трудом, ощущал продвижение каждого глотка по гортани. Залез в кровать, накрылся одеялом. Стало жарко. Скинул одеяло. Стало холодно. Взял накидку. Стало лучше, но заснуть не помогло. Это лекарство лишь сделало меня похожим на пьяного. Обидно, муть в голове от лекарства теперь сопровождалась ещё и болью. Захотелось убить себя. Почувствовал вдруг себя несчастным и убитым, лишённым смысла жизни и существования.

Стал осмысливать жизнь, молиться, думать о грехах. Бог, видимо, был в отпуске, или просто слушать меня не захотел, поэтому я так и не заснул.

В обед меня чуть не уволили, потому что я накричал на заместителя начальника, на его секретаршу и ещё на половину отдела. Вины за собой не почувствовал. Лишь злость на то, какие они все.

Вечером пошёл в клуб, решил там напиться. Алкоголь обжигал горло, но облегчения не приносил. Вместо этого стала опять накапливаться злость, и прежние обиды сами собой всплыли на поверхность. От такого неприятного побочного эффекта, я дал в морду официанту, и убежал прочь, не заплатив. Странно, меня даже никто не остановил... Даже на улице, когда я проходил мимо патруля, явно ищущего чем бы разжиться. До меня поздно дошло, что мне следовало бы ввязаться в драку, тогда бы меня побили, увезли в вытрезвитель, и, может быть, я тогда бы заснул. Когда я вернулся на то место, где заметил патруль, то его уже не было. Зато я услышал голоса. Отправившись по направлению к источнику, я пнул урну, которая оказалась намертво приделанной к земле. От злости даже боли не почувствовал. Однако голоса вдруг стихли, и я потерял цель пути. Пришлось идти домой, где снова меня ждала эта ненавистная горячая кровать, огненная подушка, и пот тела, не дававшие все вместе заснуть.

Утро началось слишком рано. На работу идти было не надо, поэтому я до девяти часов пытался заснуть, но ничего не вышло. От безысходности включил телевизор, где всё было плохо. Охватило злорадство, не только мне плохо. Пошёл в магазин, купил боксёрскую грушу. Долбил её полдня, пока не проголодался. Еда потеряла вкус, поэтому я смыл её в туалете. Снова стал бить грушу. Сильно захотелось побить живого человека. Жаль, что у меня нет в доме животного.

Снова пришлось выдумывать себе сны. От глобальных вопросов заболела голова. От мечтаний о девушках и всего связанного с ними стало неудобно лежать. Как всё-таки тяжело не спать. В окне наблюдались пучки света от электрических фонарей. Как хорошо быть фонарём! Ему даже спать не надо. От ярости я стал задыхаться, пришлось выйти на балкон. Справил нужду прямо с него. Плевать, всё равно в четыре часа никто не видит. Вернулся в кровать. И что я там забыл? Спать всё равно не могу... Пора вешаться. Повесился. В мыслях, конечно. А ведь интересно, что будет, если меня не станет? Кто это заметит? Кому от этого станет хуже? А лучше кому? Лучше, наверное, только мне. Ну и тому официанту. Всем остальным будет всё равно... Нет, лучше пока не умирать. Как только только мне будет всё равно, умру я или нет, вот тогда и стоит помирать, но не сейчас.

На следующий день ходил к врачу, тот прописал мне таблетки, утренние пробежки и поменьше волноваться, побольше работать полезным трудом. Интересно, что это он подразумевал под «полезным трудом»? Улицы подметать что ли? Не верится как то, что это поможет мне заснуть. Ну да ладно, иду в аптеку, беру лекарства. Коробочка вполне обычная, сна не навевает. Посмотрим, что внутри. Там оказались обычные таблетки, а так как по форме они напоминали мне те, что я уже пил, то мне сразу стало ясно, что они мне не помогут. Решил на обратном пути пробежаться, хотя было уже далеко не утро. Спать не захотелось, лишь вспотел немного. Пришёл домой, помылся, поел, выпил таблеток. Чувствую себя пустым, как банка. И бесполезным, ничтожным и смертельно больным. Господи, когда же я умру? Или засну. Второе лучше. Снова бил грушу, снова хотел бить живого человека. Надо бы кого-нибудь завтра на работе побить. Заместителя начальника, так уж и быть, бить не буду, но вот на бухгалтере оторвусь точно. Нечего мне по пустякам из зарплаты вычитать. От радости потёр руки и пошёл посмотреть, что у меня есть в холодильнике. Там оказался большой окорок, откуда он там оказался я не понял, но съел его не задумываясь. Снова выпил таблеток. Спать не захотелось, но в кровать я всё-таки лёг, чертыхнувшись насчёт того, что есть перед сном вредно. Наверное, поэтому я и не заснул. Но всё же ночь я провёл не так тяжело и нудно, как все те бессонные ночи.

Бухгалтер как обычно проходил мимо меня, и вдруг ему не поздоровилось. А он даже не понял, что к чему. Это меня обрадовало, и я решил разыграть подобную шутку ещё с кем-нибудь. Как назло, мимо проходила секретарша. Бить её вся охота отпала, потому что у меня всегда была слабость к одной из её прелестных частей тела. Заметил, что я снова начинаю думать о чём-то ином, кроме сна. Секретарша мне улыбнулась, хоть я её об этом и не просил. Захотелось спать, но только с ней. Обрадовался, что вхожу в привычный ритм, даже злость ушла.

Вечером я подошёл к секретарше и увидел на её безымянном пальце кольцо. Снова стал злым, и хотел было её утопить в мусорном ведре, но понял, что рука другая. Спрашивается, зачем такое кольцо носить на не верной руке? Спросил её об этом. Внятного ответа она мне не дала, но это лишь означало, что она свободна. Пригласил её в кафе, она согласилась, несмотря на то, что за эти несколько бессонных ночей я сильно пострашнел внешне. Мы пошли, выпили кофейку, потом вина, а потом я ясно помню, что потащил её к ней же домой. Она подумала, что я её провожаю, но мне хотелось заснуть не у себя дома. Удивление секретарши сменилось откровенным непониманием, когда с порога я спросил, где у неё кровать, и стал раздеваться. Так обычно, видимо, с ней не поступали, но мне в тот момент было всё равно — я разделся и лёг в кровать, надеясь сразу заснуть. Не получилось. Вместо этого на меня смотрела девушка, а я не выдержал её взгляда и накрылся с головой. Сказал ей, что спать хочу — не спал уже... сколько? Не могу даже подсчитать. Ей почему-то полегчало, и она легла рядом со мной. Какая-то она была горячая, поэтому я попросил её уйти. Нагло, конечно, но я просто очень захотел заснуть. И она ушла. Через полчаса я сам к ней пришёл, потому как понял, что всё равно не засну.

На работу шли вместе. Приятно с ней завтракать, я скажу. Готовит она вкусно. Лучше бы поваром работала, нежели у нас, где надо постоянно лебезить перед начальником. Сказал ей об этом, она меня не поняла. Ну и ладно. Я всё равно хочу спать, словно не спал всю жизнь. Посмотрел вокруг — зрение ещё цветное, значит, всё не так уж плохо. Работал целый день не отрываясь. Вечером пошёл к себе, несмотря на недвусмысленные намёки секретарши. Пока я на ней жениться не собираюсь, ведь от этой бессонницы я даже не соображаю хорошо. Снова пришлось выдумывать себе приятные сны, как всё-таки хорошо, когда можно заснуть. Даже кошмару теперь я был бы рад. А просто лежать и выдумывать сны у меня плохо получается. Зря говорят, что сны наш мозг выдумывает. Он их если и выдумывает, то уж точно не один, а с чьей-то помощью. У меня же ни разу хороший сон себе выдумать не получилось, значит так и есть. Блин, секретарша эта... теперь покоя мне давать не будет, это точно. Убить её что ли? Нет, это я опять возвращаюсь к тому, с чего начал.

В пять утра пошёл на улицу от нечего делать. И вдруг стал наблюдать рассвет. Какая всё-таки красота! Я подумал, что стоит не спать уже столько ночей ради того, чтобы увидеть такое. Свежий утренний воздух вдруг сделал ясным мой разум, и мне стало легче. Стало легче дышать, мои щёки порозовели (я это почувствовал), и невольно я улыбнулся. Нет, жить всё-таки стоит! Ведь я когда-нибудь ещё засну, а вот такой рассвет вижу впервые. От радости я пошёл вдоль по улице, и заглянул в близлежащий маленький лесок. Птицы уже пели свои песни, а до этого я их просто не замечал. Не замечал листвы на деревьях, не замечал дыхания земли. Чем я жил? Работой? Карьерой? Но всё же, погружаться в самокопание мне не захотелось, и я просто присел на лавочку, стал смотреть по сторонам. Я смотрел на эту розовую голубизну неба, смотрел на эти утренние тени; на то, как люди постепенно выходят из своих домов, спеша на работу и не замечая всей этой красоты.

На работе я предложил секретарше руку и сердце. Она почему-то спросила меня о причине такого не совсем обычного предложения. Я ответил, что сегодня я впервые увидел рассвет. И понял, чего мне не хватало. Я понял, что она ничего не поняла, но мне этого было достаточно.

Следующим утром я с удивлением обнаружил, что не помню, когда я лёг в кровать. Приятное ощущение полностью выспавшегося человека овладело мной. Я даже помнил, что мне снилось. А снился мне рассвет, как я встречаю его с секретаршей. Надо бы её называть уже по-другому. От радости я не пошёл на работу. Как приятно всё-таки спать!

11 сентября 2005 г.